Транквилиум - Страница 25

– Господин полковник! – Глеб вскочил. Голос его был сдавлен, хотелось разорвать воротник. – Ваш тон оскорбителен, и я… я…

– Минутку, друг мой, – сказал мистер Бэдфорд. – Полковник злится на меня, поэтому у него так получается. Не обращайте внимания на тон. По существу все верно?

– Ну… да. Только… Дабби преувеличивает. Один я там ничего сделать не смог бы. Как я мог – один?..

– «Один в поле не воин», – довольно чисто сказал мистер Бэдфорд по-русски. – Я не переврал?

– Нет, сэр.

– Замечательно. Дослушаем нашего полковника.

– Собственно, это все. Восемнадцатилетний юноша совершает ряд действий, каждое из которых так или иначе препятствует успешному развитию мятежа. Не знаю, Ансон, как вы, а я не верю в такие махровые случайности. Учитывая, что наш постоянный противник мятеж раздувал и всячески ему способствовал, я делаю вывод, что стоящий перед нами Глеб Марин является действующим агентом врагов наших врагов, следовательно – нашим другом. Глеб, позвольте через вас обратиться к вашим начальникам с предложением перестать играть в конспирашки и перейти к скоординированному сотрудничеству.

Наверное, у Глеба был достаточно глупый вид, когда он смотрел то на полковника, то на мистера Бэдфорда, потому что в какой-то момент Бэдфорд не выдержал и захохотал, пристукивая своей тростью.

– Ну, Кит! – выговорил он наконец. – Ну, бестия Кит! Мальчик, это он мне вот на столько не верит! Мне, своему учителю! Впрочем, – давя смех, сказал он уже другим голосом, – история ваших похождений, Глеб, дает пищу для подобных высказываний, что, впрочем, я склонен отнести скорее на счет переутомления полковника, чем на счет его прозрения… Как вы сами-то могли бы все это объяснить? Что – судьба, везение, слепой случай? Или что-то другое?

– Не знаю… Что, это так важно?

– Это важно, Глеб, – тихо сказал полковник. – Ты даже не представляешь, насколько это важно…

Глеб сидел молча. Потом посмотрел на полковника, на Бэдфорда, снова на полковника…

– Меня как будто подхватило… – начал он и замялся. – Понимаете, все шло само собой. Одно вытекало из другого. А потом – уже как бы с разгона…

– Ты хорошо стреляешь? – спросил полковник.

– Да. Первое ружье отец купил мне на пятый день рождения.

– Это уже многое объясняет, – сказал Бэдфорд. – А, Кит?

– Возможно… – полковник пожал плечами. – Отец многому научил тебя, Глеб?

– Да. Он таскал меня по экспедициям, на охоту, везде… только последний год… да и то…

– Итак: стрелять. Что еще?

– Ну… многое. Я спокойно выживу на берегу, в джунглях, в пустыне, в горах. Могу сделать лодку, построить хижину. Огонь могу добывать, знаю травы, руды… Много чего.

– Бокс, борьба?

– Бокс и фехтование.

– На чем?

– На эспадронах и коротких мечах.

– Похоже, отец готовил вас всерьез, – сказал Бэдфорд.

– О, да.

– И как вы думаете: к чему?

– Ну… к экспедициям, наверное… Он знал, что мне нравится картография… И вообще – у него был свой взгляд на то, каким должен быть мужчина.

– А зачем в экспедиции фехтование на коротких мечах? – спросил полковник.

– Почему обязательно в экспедиции? – Глеб замялся. – Это вообще… для развития, наверное…

– Судя по результатам, у Бориса Ивановича был очень правильный взгляд на воспитание, – сказал Бэдфорд.

– Джентльмены, – сказал Глеб, глядя куда-то мимо всех. – Господин полковник… вы не могли бы объяснить мне, что имелось в виду, когда вы говорили… э-э… что я некий агент… и вообще?..

– Кит, – сказал мистер Бэдфорд, – позволь мне побеседовать с нашим другом. У тебя ведь куча дел, не правда ли? Кстати, забыл спросить: из настоящих бредунов не поймал никого?

– Нет, – покачал головой полковник.

– Да, это плохо… Мы можем посидеть здесь, или нам куда-то перейти, или вообще – погулять?

– Будьте здесь. Я распоряжусь, чтобы вам сварили кофе.

Их не беспокоили. Пока Глеб с жадностью поглощал кофе, крекеры и апельсиновый сок, мистер Бэдфорд набил трубку, огромную, как и он сам, темно-вишневую, с серебряным мундштуком, раскурил ее и сидел, пуская клубы дыма, и изредка задавал простые житейские вопросы, на которые можно было отвечать просто «да» или «нет». Потом он вынул из кармана панталон плоскую фляжку, отвинтил колпачок, разъял его: там оказалось два стаканчика, золотой и серебряный.

– Этому бренди больше ста лет, – сказал он. – Выдержано в дубовых бочках в подвалах одного интересного монастыря. В Старом мире ему бы не было цены…

Глеб не знал, что сказать. Бренди издавало одуряющий аромат, очень приятный аромат, но он не сопрягался ни с одним из знакомых запахов. Но, глядя на своего визави, Глеб решился отхлебнуть… Напиток мгновенно испарился во рту – будто и не жидкость это была, а вот тот самый сконцентрированный аромат: виноградников в жаркий день, дубрав, цветущих садов…

– Божественно, – сказал Глеб. – Даже не думал, что такое может быть.

– Практически не может. В Палладии это еще иногда можно купить, а у нас – увы. Вырабатывают его в одном лишь месте, в монастыре иоаннитов Хай-Санткьюэри, это две сотни миль южнее старой столицы. И то, что братия не выпивает сама, она грузит на специальный корабль и раз в год отправляет в Новый Петербург ко двору Ее Величества великой княгини Надежды Васильевны. И там – опять же то, что не выпивает двор – поступает изредка в продажу. И мои друзья, зная мою слабость, обязательно высылают мне бочонок-другой…

– Хорошие друзья, – улыбнулся Глеб.

– Да. Что может быть лучше хороших верных друзей?.. – мистер Бэдфорд попыхтел трубкой. – Как сын своего отца, ты должен хорошо знать историю Транквилиума?